Возникшая в последнее десятилетие ХVIII века и стремительно развивашаяся в первой половине XIX века Одесса в 70-е годы XIX века становится четвертым городом России (после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы) со своим не похожим на другие города оригинальным укладом. Будучи одним из крупнейших перевалочных пунктов не только России, но и Европы, и имея длительное время статут порто-франко, Одесса к концу XIX века становится одним из богатейших и благоустроенных городов России.

Тщательно спланированные, замощенные улицы, передовые для своего времени системы водоснабжения и канализации выделяли Одессу среди других городов России. В городе были представлены практически все основные архитектурные стили от классицизма до вариантов барокко и модерна. Немалую роль в развитии города сыграло и то, что во главе города в XIX веке оказался ряд энергичных и талантливых администраторов, понимавших потенциальные возможности города и способствовавших развитию его инфраструктуры (Ришелье, Воронцов, Левашев, Строганов, Новосельский, Коцебу, Маразли).

Важную роль в развитии города играло местное купечество, жертвовавшее большие суммы на нужды города. В Одессе жили и приезжали работать писатели (Куприн, Бунин), художники, артисты, формировались прекрасные коллекции картин (собрания Руссова, Брайкевича, М.М.Толстого). Сеть средних учебных заведений, Новороссийский университет, музыкальные и художественные училища готовили новую интеллигенцию, многонациональный состав населения способствовал взаимообогащению культур разных народов и формировал в Одессе своеобразный культурный фон.

Уменьшение населения в результате первой мировой и гражданской войн (1914-1920 г.г.), отток наиболее квалифицированной части населения в Москву, Ленинград, на Урал и другие центры промышленного строительства пятилеток, утрата экономической динамики порта между 1920-ми и 1930-ми годами, а также железный занавес, отгородивший страну от мира, особенно ударил по городу, существовашему благодаря контактам со всем миром. Население восстанавливается за счет раскрестьянивания и деклассирования сельского населения, особенно в годы коллективизации и голодовок. Конец НЭПа ликвидировал торговлю, то есть тот фундамент, на котором возникла Одесса.

Ликвидация религиозных общин, разрушение церквей, репрессии против интеллигенции и духовенства изменили культурную основу города. Своеобразный духовный вакуум в городе компенсировался только богатым эмоциональным и культурным запасом, сохранившимся от предшествующих поколений одесситов.

Только любопытствующий, заинтересованный и, вместе с тем, доброжелательный взгляд со стороны и может различить, подметитъ то, что составляет особость, неповторимость, специфичность города, то, что его от других городов отличает. Такой подход будет объективным и снимет всякие обвинения в самовозвеличивании, поверьте вполне простодушных одесситов.

... Южная Пальмира, Черноморский Вавилон. Маленький Париж, Столица Юга, - каких только эпитетов ни расточали применительно к Одессе. И не спроста. Города практически еще не было, но приезжие, наблюдавшие забивку первых портовых свай, уже пророчили ему блестящее будущее, как бы прозревали нарождение счастливого "золотого города".

Впервые Одесса описана во второй половине 1795 г. (т.е. лишь в годовалом расте) англичанкой Мэри Гутри в книге "Путешествие, совершенное в1795-1796 годах в Тавриду...". Смелая путешественница, надо сказать, отлично знала устороителя нового города Иосифа Дерибаса, который был сослуживцем ее супруга Мэтью Гутри по Сухопутному шляхетскому кадетскому корпусу. Наблюдая сооружение старого Карантинного мола, она провидчески воскликнула; "Насколько я могу судить, он представляется большим и важным предприятием, нечто вроде Шербура во Франции")! Такова была оценка еще не существующего города. Не прошло и года, а предсказание Мэри начало сбываться. Побывавший здесь проездом сардинский дипломат барон де ля Турбия присутствует уже при постройке второго, практического, мола, видит возведенную крепость и четыре приморских батареи. "В городе, в котором год тому назад ничего не было,- удивляется он, - насчитывается уже до тысячи каменных домов. Устроены каменные казармы на 10000 человек, военный госпиталь и карантин, магазины для адмиралтейств. На воду уже спущены три корабля будущего легкого флота. Построены магазины для соли".

Пролетает еще три-четыре года, и только чпо появившийся на карте город заявляет о себе как о крупнейшем хлебном экспортере; открывается в самом деле золотая страница летописи Одессы.

Начало XIX ст. совпадает с описанием города в книге выдающегося английского ученого Эдварда Даниеля Кларка "Путешествие в Турцию, Тартарию и Россию". Отмечая отступления от планов первостроителей (прежде всего, военного инженера Ф. П. Деволана), Кларк в то же время подчеркивает стремительный рост Одессы как значитвльного центра, вовлечениого в орбиту торговых операций средиземноморских стран. "Зерно - основная статья экспорта", - свидетельствует он. В обмен Одесса получает любые необходимые товары из Европы, Малой Азии, Северной Африки.

Таким образом, уже в самые первые эпохи существования города четко фиксируется одна из главных его черт - открытость миру. Эта распахнутость миру и людям усиливается по мере становления Одессы, ее благоустройства при герцоге де Ришелье, привлекшем сюда зарубежных инвесторов и специалистов. В первое десятилетие города складывается его в хорошем смысле интернациональный, космополитический, эклектичный облик. Свидетельство тому - книги об Одессе Антуана де Сен-Жозефа (1605), Шарля Сикара (1808 и др.), Леклерка (1611 и др.) и т. д.

Явившийся в Одессу в грозном 1812 году ученый и литератор Огюст де Лагард застает город уже со сложившимся гражданским обществом м традициями. Это отчетливо проявилось не только в связи с военными испытаниями (Одесса, кстати, собрала немалые средства в фонд обороны страны и отряды добровольцев). Лагард очутился здесь в разгар одной из самых свирепых чумных зпидемий, унесшей жизни, по разным оценкам, каждого третьего-пятого горожанина. Был объявлен строжайший карантин. Бездействовал порт. Закрылись учебные заведения, рынки, лавки, биржа, театр, клуб, бани и даже культовые сооружения. "Ужас достиг своего предела, - пишет Лагард в сентябре, - чума пожирает все; отряды горожан патрулируют город; зрелище всеобщего смятения способно до смерти напугать несчастного иностранца".

Поразительно, но в "Городе чумы" люди крепко держались друг за друга, подобно членам единого семейства. Неутомимый Ришелье, рискуя жизнью, навещал больных одесситов, внушая им надежду на спасение. Чума не различала людей по национальному признаку, она одинаково равнодушно косила греческого коммерсанта и немецкого аптекаря, французского куафера и еврейского портного, польского землевладельца и Турецкого матроса. И в их зачумленные дома смело вторгались врачи - также "дети разных мродов", нередко становившиеся новыми жертвами "Пира костлявой": из 5-ти городовых врачей заразились от пациентов и умерли четверо.

В невероятных испытаниях, в общем горе и общих утратах формировался неповторимый, истинно Одесский гуманизм. "Это чудесный город, - не боится утверждать в столь суровую годину Лагард,- удивительна быстрота, с которой он растет; все жилые дома, по большей части двухэтажные, возведены из камня; улицы широки и ровны". Автор подчеркивает далее, что в Одессе мирно соседствуют храмы различных конфессий, что в местном театре идут представления на русском, польском, итальянском, немецком языках.

С момента официального оформления режима максимального экономического благоприятствования, именуемого порто-франко 0десса становится хлебным экспортером мирового уровня: интерес к городу воэрастает год от года. Подчоркием, что порто-франко было не самоцелыо, а формой существования - естественным инструментом осуществления внешнеторговых операций. Ни магистрат, ни Дума ни какое-либо иное государственное или общественное формирование не провозглашали лозунгов и не малевали плакатов-агиток "Вперед, к победе порто-франко!" Это был именно естественный процесс, постепенно получивший официальное оформление. И все это, конечно, без особого напряжения различал "свежий глаз" гостей гарода.

Замечательно, что мы имеем возможность дважды (1816 и 1820) взглянуть на Одессу глазами другой английской путешественницы Мэри Холдернесс и оценить стремительность эволюции за столь короткий промежуток времени. "Город Одесса, - пишет она, - процветающий морской порт и место поистине удивительное, если вспомнить, что около 20-п лет тему назад все его население умещалось в нескольких рыбачьих хижинах и что в 1812 г. треть населения города была унесена чумой". Вновь посетив Одессу, продолжает свой рассказ англичанка, я нашла, что за четыре года здесь произошли большие изменения, и прогресс просто изумляет. Заодин только 1819г. было постровно 700 каменных домов, а порт посетило 2000 судов, принявших на борт не менее четырех миллионов четвертей зерна.